ЛУКА

Лука (Коношевич), еп. Белгородский и Курский. Портрет. Сер. XVIII в. (Конашевич Лаврентий; † 1.01.1758, Белгород), еп. Белгородский и Обоянский. «С малых лет» учился в Киеве (ОДДС. Т. 5. № 55). В 1724 г. окончил полный курс Киево-Могилянской академии (класс богословия) и был оставлен в ней преподавателем. По определению Синода от 27 июня 1727 г. в киевском Софийском монастыре был пострижен в монашество, вскоре рукоположен во диакона. Служил стряпчим (представителем) на Киевском подворье в Москве, был учителем пиитики в московской Славяно-греко-латинской академии, являлся насельником Заиконоспасского в честь Нерукотворного образа Спасителя московского мужского монастыря. 9 сент. 1730 г. в сане иеромонаха определен проповедником, к 1732 г. исполнял послушание казначея обители. Осенью 1730 г. был допрошен по делу Киевского архиеп. Варлаама (Вонатовича), обвинявшегося в неслужении торжественных молебнов по случаю восшествия на престол имп. Анны Иоанновны.

В Москве Л. познакомился с Х. А. Минихом, к-рый в июле 1732 г. содействовал его назначению законоучителем новооткрытого Сухопутного кадетского корпуса в С.-Петербурге. Это было одно из первых в России светских средних учебных заведений; Л. стал 1-м преподавателем Закона Божия светским учащимся. Кроме обязанностей по корпусу Л. исполнял поручения высшей власти: наставлял в вере пожелавших принять Православие солдат из чувашей и калмыков и др. (ОДДС. Т. 14. № 125, 147, 233). Так, в 1734 г. Синод поручил Л. «обучение православной вере и совершение крещения» неких японцев Созы и Гомзы, к-рые «занесены морем к Сибири» (Там же. № 317).

20 окт. 1735 г. указом имп. Анны Иоанновны Л. был назначен настоятелем московского Симонова Успенского мон-ря, с возведением 2 (4 ?) февр. 1736 г. в сан архимандрита. Тем же указом Л. поручалось «осмотреть все книги» в б-ках Московской и домовой Синодальной типографий, и, «если что востребуется к лучшему учреждению сих библиотек, то устроить общим согласием в Синодальной с казначеем и ризничим, а в типографской с директором; излишние же на греческом, латинском и прочих иностранных диалектах книги, если их окажется одним званием по 20-ти и более, оценив, продать с публичного торга, оставив в библиотеках по одному лучшему экземпляру, и о проданных донести» (Там же. Т. 15. № 347).

18 сент. 1737 г. в столичном Петропавловском соборе Л. был хиротонисан во епископа Устюжского и Тотемского и в тот же день представлен императрице. 1 янв. 1738 г. прибыл в Вел. Устюг, управлял епархией всего несколько месяцев. В кон. янв. 1738 г. Л. открыл в Вел. Устюге «славенолатинскую и славенороссийскую» школы (впосл. семинария). «Смотрение» над ними архиерей поручил вызванному из Москвы канцеляристу Алексею Иванову Панову.

При Л. были построены каменная ограда великоустюжского во имя архангела Михаила мужского монастыря, приходская каменная ц. во имя сщмч. Леонтия, еп. Ростовского (1738-1741). Епископ инициировал отстранение от должности секретаря Устюжского архиерейского дома И. Фирсова, к-рый завел винокуренные заводы и вместе с братом поставлял в Архангелогородскую губ. «на кружечные дворы вино и водку», используя при этом «монастырских лошадей и людей» (Там же. Т. 18. № 145).

9 марта 1738 г. Л. был перемещен на Казанскую кафедру. Принял меры к переустройству Казанской семинарии по образцу Киевской и Московской академий. К нач. 1738 г. в семинарии, располагавшейся в казанском Зилантовом в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыре, оставались всего 50 учащихся и 2 преподавателя: мон. Сильвестр (Гловацкий; впосл. митрополит Суздальский) и В. Г. Пуцек-Григорович (впосл. Вениамин, митрополит Казанский). В 1739 г. в классе фары было уже 56 учащихся, набранных, вероятно, при Л., в классах инфима - 20, грамматическом - 16, синтаксическом - 22, пиитическом - 5. Классом пиитики руководил Пуцек-Григорович, остальными - новые учителя, прибывшие из Киева: Иван Дьячковский, Филипп Соколовский (инфима), Адриан Симановский (грамматика), Сергей Светловский (синтаксис). В июне 1739 г. Л. вместе с казанским губернатором кн. С. Д. Голицыным составил штат (смету) семинарии, предусмотрев в ней 7 учителей и 200 студентов (Там же. Т. 15. Прил. 28). В 1740 г. открылся класс философии, первым преподавателем которого стал Пуцек-Григорович, постриженный архиереем в монашество. В классе богословия, открывшемся в 1751 г., по повелению Л. преподавал Феофил (Игнатович; впосл. епископ Черниговский). Самым известным выпускником семинарии 40-х гг. XVIII в. был Г. А. Рычковский (см.: Гедеон (Криновский), еп. Псковский). Л. назначил его преподавателем и не отпускал из Казани для продолжения образования, так что в 1751 г. ему пришлось уехать самовольно.

На запрос Синода о том, нет ли «нужды в присылке экзаменаторов» для ставленников в Казанской епархии, преосвященный ответил отрицательно; он же усиленно хлопотал об увеличении жалованья духовенству Оренбурга (основан на новом месте в 1743) и служащим Оренбургского духовного правления.

При Л. в 1740 г. были достроены 3 каменных семинарских корпуса на ул. Воскресенской (ныне Кремлевской). Перевод духовной школы из Зилантова мон-ря в город, в «семинарские нижние апартаменты», состоялся 18 окт. 1738 г. (Там же. Т. 17. № 32. Стб. 55). Осенью 1740 г. Казанскую семинарию посетил астроном и картограф акад. Ж. Н. Делиль, в 1725-1747 гг. работавший в С.-Петербурге. Студенты разных классов приветствовали его речами на лат. и рус. языках. Л. предоставил гостю свою карету, пригласил на архиерейское богослужение в день памяти свт. Гурия Казанского (4 окт.), а на прощание подарил кость мамонта, хранившуюся в Зилантовом мон-ре.

В 1742 г. сгорели семинарские корпуса, к-рые впосл. были восстановлены как 2-этажные. Епископ добился от Синода крупной субсидии (3 тыс. р.) на восстановление зданий, а также пожертвовал Казанской ДС более 1,5 тыс. томов из своей б-ки (книги сгорели во время пожара в 1815). Центральный корпус семинарии именовался Лукинским в честь Л., к-рому принадлежала главная заслуга в строительстве. К нач. XX в. в семинарии и в Раифском в честь Грузинской иконы Божией Матери монастыре хранились его прижизненные портреты с надписями: «Лука Конашевич, епископ Казанский и Свияжский, основатель семинарии и библиотеки, любитель наук». По прошению настоятельницы казанского Богородицкого монастыря игум. Марфы (Соловцовой) Л. выдал ей «шнурованную за секретарскою скрепою» книгу для сбора пожертвований и способствовал восстановлению ограды и др. монастырских построек, пострадавших в 1742 г. во время городского пожара.

С первых месяцев пребывания на Казанской кафедре Л. активно занимался миссионерскими делами. Новокрещенская комиссия, под рук. архим. Алексия (Раифского) пребывавшая в Свияжском в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыре, при Л. была преобразована в Контору новокрещенских дел. Она по-прежнему подчинялась Синоду, но роль Казанского архиерея в ее деятельности усилилась. В дек. 1738 г. по инициативе Л. архим. Алексий (Раифский) был уволен на покой, а вместо него на миссионерское служение назначен иером. Димитрий (Сеченов), сторонник жестких адм. мер.

11 сент. 1740 г., за месяц до смерти, имп. Анна Иоанновна подписала указ, регламентировавший миссионерскую деятельность (ПСЗ. Т. 11. № 8236. С. 248-256). Возможно, именно Л. был его автором. Согласно указу, устанавливались штаты конторы, включавшие свящ. Димитрия (Сеченова), 2 протопопов, комиссара, ведавшего переселением новокрещеных или некрещеных, 5 переводчиков, канцеляриста, 2 копиистов, 3 солдат. Каждому пожелавшему креститься выдавалось «по кресту медному… да по одной рубахе с порты и по сермяжному кафтану с шапкой и рукавицы, обуви чирики с чулками; а кто познатнее, тем... кресты серебряные, кафтан из сукон крашеных, какого цвета кто похочет… а вместо чириков сапоги… женскому полу волосники и очельники, по рубахе холщевой». Полагалось и денежное вознаграждение, а крестившиеся «всею семьею» благословлялись иконой Спасителя или Божией Матери. Согласно донесению о. Димитрия, в 1739 г. было крещено 206 чел., в 1740 г.- 338 чел. (ОДДС. Т. 20. № 164), а в 1741 г. число крещеных возросло в 30 раз (Там же. Т. 21. № 685. Стб. 493).

Указ от 11 сент. 1740 г. предусматривал учреждение 4 «новокрещенских» школ для обучения «инородческих» детей. К 1750 г. они были открыты. Набор детей из чувашей, крещеных татар, марийцев, удмуртов осуществлялся принудительно, чаще всего учащиеся зачислялись в школы в счет рекрутских наборов. Эффективность обучения была низкой из-за отсутствия специальной педагогической системы. Примерно четверть учащихся умирали, четверть разбегались, четверть «по неспособности» возвращались «в первобытное состояние». Лишь немногие из прошедших 6-7-летний курс обучения становились дьячками и пономарями.

Л. стал инициатором указа от 19 нояб. 1742 г. «О недопущении в Казанской губернии строить мечети...» (ПСЗ. Т. 11. № 8664. С. 719-720), который приписывал «новопостроенные за запретительными указами мечети… сломать и впредь строить отнюдь не допущать». В итоге только в Казанской пров. было разрушено более 500 мечетей. При этом Л. «насильно созидал среди иноверческого населения церкви и часовни... совершал мимо иноверческих домов крестные хождения» (Афанасьев. 1909. С. 81). Указ о запрете строить мечети Сенату уже 22 июня 1744 г. пришлось частично скорректировать, чтобы предотвратить у татар «в их законе оскорбление», а главное, чтобы антимусульм. законодательство в случае его «разглашения» не вызвало бы ответных мер по «утеснению» православных в Османской империи.

3 мая 1749 г. в Казани произошел сильный пожар, начавшийся в Ст. Татарской слободе. Епископ, объявив пожар «Божьим предзнаменованием», выступил с инициативой: не разрешать слободским «христоненавистным» татарам восстанавливать сгоревшие дома, а выселить их «в уезды». Но это намерение Л. не получило одобрения в Сенате, к-рый предписал всем строиться «на прежних местах». Но в 1754 г. Л. удалось добиться того, чтобы все «новокрещенские» школы были переведены в Казань, а именно на самое «бойкое место» погорелой Ст. Татарской слободы. Здесь для учащихся было построено деревянное здание на 200 чел. Ранее, 8 июля 1749 г., там была торжественно заложена ц. во имя праведных Захарии и Елисаветы. Ходатайства о полном выселении татар-мусульман из Казани епископ подавал еще 2 раза, но они не получили поддержки в столице. При этом некоторые татары, недовольные соседством с церковью, в т. ч. по причине колокольного звона, и новокрещенской школой, сами просили о выселении их на свободные земли около Казани. Это ходатайство было удовлетворено, место для Ново-Татарской слободы выделено уже указом имп. Елизаветы Петровны от 8 авг. 1750 г. Т. о., в Казани образовалась еще одна татар. слобода, но надежды Л. на то, что туда переселятся все татары, не оправдались.

В целом миссионерская деятельность Л. вызывала негодование коренного населения края, исповедующего ислам, и приводила к межконфессиональной и социальной напряженности. У татар архиерей, страдавший болезнью суставов (ОДДС. Т. 23. № 493. Стб. 601), получил прозвище Аксак Каратун (Хромой Черноризец), очевидно, по аналогии с Тамерланом (Тимур Аксак, Железный Хромец), который в кон. XV в., по местному преданию, опустошил Волжскую Булгарию. Посетившая г. Булгар в 1767 г. имп. Екатерина II писала, что татары «великое почтение имеют к сему месту и ездят Богу молиться в сии развалины. Сему один гонитель, казанской архиерей Лука, при покойной Императрице Елисавете Петровне, позавидовал и много разломал, а из иных построил церковь, погреба и под монастырь занял, хотя Петра I-го указ есть, чтобы не вредить и не ломать сию древность» (Письма и записки имп. Екатерины Второй к гр. Н. И. Панину. М., 1863. С. 27).

Летом 1755 г. в Оренбургской губ., входившей в Казанскую епархию, среди башкир вспыхнуло восстание (т. н. восстание Батырши). Оно было вызвано в т. ч. и антимусульм. деятельностью епископа. 3 сент. 1755 г. имп. Елизавета Петровна приостановила действие сегрегационного указа от 28 сент. 1743 г. о насильственном отселении некрещеных татар из деревень, где жили их крещеные соотечественники, и удовлетворила прошение выборных служивых татар производить следствия «по касающимся до них духовным делам… особливо по нынешним известным обстоятельствам» в губ. канцеляриях, «а к казанскому архиерею, по требованию его, их не отсылать» (Сенатский архив. СПб., 1901. Т. 9. С. 417).

9 окт. 1755 г. указом имп. Елизаветы Петровны Л. был переведен на Белгородскую кафедру «в предварение всеобщего смятения, а также в прекращение часто случавшихся по той же причине со светскими правительствами несогласий». В тот же день митр. Тобольский и Сибирский Сильвестр (Гловацкий), бывш. сподвижник Л. в Казани, действовавший против иноверцев в своей епархии теми же методами принуждения, был переведен на Суздальскую кафедру.

Предшественник Л. на Белгородской кафедре свт. Иоасаф (Горленко) был погребен в склепе Троицкого собора. При Л. по инициативе полковника А. А. Горленко, родного брата святителя, над склепом устроили придельную церковь «в воспоминание Страшного Суда Божия» для служения ранней литургии. Во время управления Л. епархией были построены каменный Покровский храм в слободе Холке Новооскольского у., деревянная Космодамиановская ц. в с. Сетное Корочанского у. и др.

Л. стремился упорядочить хозяйственную деятельность Харьковского общесословного коллегиума, к-рый содержался за счет отчисления части церковных доходов. Епископ требовал, чтобы положенный взнос церквами 30-й доли хлеба на содержание учебного заведения производился неукоснительно. Когда священники Ахтырского ведомства прислали в канцелярию архиерейского дома прошение об освобождении их от взносов за неимением при церквах ни земель, ни др. угодий, архиерей распорядился: «За неисполнение преждепосланного указа доправить 30-ую долю вдвое, без всякого упущения, и для того взыскания послать нарочитого по инструкции» (Лебедев. 1902. С. 118). Л. ввел ряд изменений в учебно-воспитательный процесс и систему управления коллегиумом. Указом от 29 авг. 1756 г. Л. учредил особый орган управления хозяйственной частью коллегиума - «собор», состоявший из учителей богословия, философии, риторики и пиитики. Собор избирал из своего состава казначея и управлял «по общему согласию и приговору».

В дек. 1757 г., перед кончиной, Л. завещал остававшиеся у него 500 р. употребить на похороны и раздачу нищим, а 4 жеребцов, привезенных из Казани, пожертвовать Харьковскому коллегиуму. Синод благословил Переяславскому и Бориспольскому еп. Гервасию (Линцевскому) возглавить погребение Л. «в соборной Белоградской церкви», т. е., вероятно, в Свято-Троицком соборе. Однако в биографических источниках XIX в. о захоронении Л. в этом храме не упоминается.